Ушедшее — живущее - Борис Степанович Рябинин
— Всегда, всегда было так, — с сердцем комментировал это Павел Петрович. — Наши придумывали, заграница подхватывала…
Под конец он неожиданно заявил:
— А ведь это похоже на литературный процесс: механическая смесь различных компонентов должна войти в химическую реакцию и дать нечто совершенно новое, не похожее на старое. Что скажешь, не так? — И прибавил через минуту: — Все в писательском котле должно перекипеть так, чтобы получилось новое качество. Только тогда можно говорить о творчестве.
Лет через восемь или десять мне довелось опять побывать на Криолитовом заводе, и я сызнова пережил нашу поездку с Павлом Петровичем, но уже в новых, так сказать, послевоенных условиях, заново лишний раз оценив и поняв трудолюбие и упорство здешних людей.
Путешествие по заводу утомило Павла Петровича, и, когда наконец мы, распростившись с провожатым, оказались на воздухе, он облегченно вздохнул и признался:
— Ноги у меня устали. — И тотчас добавил с укором себе: — А люди работают тут по восемь часов, и — ничего.
Во всех этих суждениях постоянно слышалось глубокое уважение к людям тяжелого физического труда и некоторое, я бы сказал, даже преклонение перед ними; эта нотка вполне явственно звучит и во всем, что вышло из-под пера Бажова.
Но усталость как рукой сняло, когда мы вышли на Гумёшки, на те самые Гумёшки, опоэтизации, красочному описанию которых отдал столько сил и таланта сказочник Бажов. Завод занимает часть этого знаменитого урочища, прозванного в старину Медной горой, и поэтому Павел Петрович повторяет в сотый раз:
— И это Гумёшки?! Неузнаваемо изменилось…
Сразу от завода местность на большом протяжении изрыта, всклокочена так, что не узнать, какой она была первоначально. Может, и впрямь была гора? Но сейчас никакой горы нет. Даже наоборот: центр урочища занимает громадная выработка, в которой свободно поместится Криолитовый завод со всеми цехами. Один край выработки зарос сорной травой, другой, противоположный, служит местом свалки огарков с Криолита. На дне образовалось глубокое озеро. Вода в нем изумрудно-зеленая — ну, точь-в-точь малахит! Несколько отступая от этой основной выемки, в разных местах видны буровые разведочные вышки. От ближайшей из них доносится металлическое звяканье — идет бурение.
Около озера сохранились остатки заброшенной шахты: полузасыпанный землей и мусором ствол со следами деревянного крепления (в сруб, как колодец), развалившийся тяговый барабан-ворот для подъема из шахты. Эти любопытные образцы техники прошлого (жаль, что нельзя поместить их в музей!) — живое напоминание о минувшей жизни и славе Гумёшек.
…В 1702 году начальник Сибирского приказа думный дьяк Виниус послал «прикащиков ближних слобод капитана Василья Томилова да другого Ивана Томилова» осмотреть место по речке Полевой, называемое Гумёшками. Основанием этому послужило заявление жителей Арамильской слободы Сергея Бабина и Кузьмы Сулеева, нашедших на указанном месте следы заброшенных горных работ.
Вот что доносили Томиловы:
«Вверх по Чусова-реке, промеж речками Полевыми, на ровном боровом месте, два гуменца[27] мерою в длину по 55 сажен, поперек по 30 сажен; да у тех же гумёнец два озерка в длину по 30, в ширину по 10 сажен; и на тех гуменцах копаны ямы аршина по 3 и по 4, и в тех ямах каменья малое число, а в иных и нет; а в одной яме нашли каменья во все стороны по сажени да подле признаки железной руды. А около тех гуменец изгарины многое число, что выметывают кузнецы из кузниц».
Позднее, после проверки донесения Томиловых, в «регистре» 1720 года, было записано:
«Руда гумешевская за Чусовой-рекой, прииск Сергея Бабина, Козьмы Сулеева в 1702 году, и оная руда пробована и по пробе явилась добрая, а промыслу никакого не бывало, а за прииск той руды дано им по приказу думного дьяка Андрея Виниуса денег 6 рублев 66 золотников».
Так был открыт один из древнейших рудников на территории нашей страны — Гумёшевский, или, по-местному, Гумёшки.
В заброшенных шахтах-копанях Гумёшек были найдены кайла, молоты, медные и костяные заступы; кости, полуобгоревшая сосновая лучина, с помощью которой, видимо, освещались под землей древние рудокопы. Деревянные крепления отличались необычной твердостью. Зажженные, они горели зеленым пламенем, выделяя смрадный запах. Здесь же нашли рукавицы и сумки, сшитые из лосины. На рукавицах сохранилась даже шерсть. Сшиты они были из кожи с головы лося, так, что «ухо» надевалось на большой палец, и рукавица могла служить как для правой, так и для левой руки.
Кто были первые рудокопы, добывавшие здесь медь? Следы чьей работы сохранились на Гумёшках?
По народным преданиям это были «чудаки», или чудь, — народ бронзового века, исчезнувший много лет назад, иначе говоря, те самые «стары люди», о которых повествует азовская легенда. Чудским металлургам были под силу только углекислые соединения меди, как, например, малахит, содержащий от 40 до 70 % чистой меди. Гумёшки же оказались редкостным месторождением малахита. Кроме того, здесь встречались самородная медь, медный колчедан, железняк, кварц. А не добывал кто-нибудь и эти полезные ископаемые?
Взгляд на Гумёшки как на рудную копань эпохи бронзового века разделяется многими учеными. Однако пытливый ум Бажова нашел и здесь свое собственное, самостоятельное суждение. В очерке «У старого рудника», говоря о прошлом Азова и Думной, Бажов пишет:
«В связи с этим можно было даже подумать, что открытые в начале XVIII века «два гуменца промеж речками Полевыми»… были просто остатками работы одной из ватаг, долго отсиживавшейся здесь в удобном месте. Ведь известно, что крестьяне Арамильской слободы задолго до постройки в этом краю первых заводов плавили железо в «малых печах» продавали его и даже платили за это «десятую деньгу». Почему таких же «плавильщиков» и «ковачей» не предположить среди ватаги «вольных людей»? Потребность в металле у них, конечно, была большая: и для оружия, и в качестве товара…»
О первооткрывателях Гумёшек из документов, обнаруженных в самое последнее время в Свердловском архиве, известно:
Сергей Бабин происходил из Арамильской слободы, состоял на жалованье в Уктусском заводе. Это был потомственный рудознатец. И сам он и отец его, как отмечается в старинной грамоте, «исстари имели тщание и неусыпные труды по прииску руд и каменьев разных». Степан и Петр Бабины (отец и дядя Сергея Бабина) вместе с отцом Федором Бабиным отыскали немало месторождений руды, которую плавили Полевской, Сысертский и Алапаевский заводы.
Вместе с родичами — Родионом, Федором, Степаном Бабиным — Сергей Бабин трудился и на заводе «по присмотру за подмастерьями и у переплавки меди, переменяясь». Упоминания о Бабиных содержатся за 1721-й (копали руду на Шиловской горе и на Половинном истоке), за 1726-й
